Саймон выскочил из портала, как пробка из бутылки, и мы оба повалились на гравий.

– Ты здесь, – пробормотала я, привстав. – Господи, ты здесь. Я уже думала…

– Значит, все сработало? – Он лихорадочно оглядел теперь уже совсем опустевшую стоянку. Мы находились у края одного из парковочных рядов, рядом с автоматом для оплаты. – Получилось! У нас получилось, Дэл!

От облегчения я едва не расплакалась. У нас действительно все получилось. Саймон мог Путешествовать, а значит, многое из того, чему меня учили, оказалось неправдой. Я снова легла на спину, не обращая внимания на болезненные ощущения, которые причиняли мне мелкие камешки, впивавшиеся в тело через одежду, и стала смотреть в небо, в котором звезды были сгруппированы в такие знакомые мне созвездия. Я думала о том, что мои представления о мире вдруг разом оказались перевернутыми с ног на голову.

Отдохнув немного, я прислушалась, стараясь обнаружить опасные диссонансы и разрывы, но отраженный мир казался совершенно безопасным. Как Совет мог так ошибаться?

Впрочем, у меня и раньше иногда возникали сомнения в его правоте. Я вспомнила, как Монти говорил о том, что при помощи умелой настройки можно стабилизировать целые миры. Значит, он вовсе не был неправ. Похоже, Совет говорил нам не все.

Саймон потянул меня за ногу.

– Дэл, ты в порядке? Ты говорила, что от неправильной частоты тебе может стать плохо.

– До того момента, когда частотное отравление может начать на нас сказываться, должно пройти несколько часов. Ты слышишь, что этот мир звучит по-другому?

Саймон покачал головой:

– Тут по-прежнему все здорово наэлектризовано. Где мы?

Ресторан «Депо» исчез. На его месте стояло похожее на обувную коробку здание из красного кирпича. Я увидела платформу со скамейками и предупредительными знаками.

– Похоже, рядом со станцией. Думаю, крушение поезда в этом мире тоже произошло, но здесь железнодорожную станцию не стали переносить в другое место. Впрочем, это только мое предположение.

Саймон с любопытством огляделся. Чувствовалось, что он с интересом впитывает каждую деталь того, что его окружало.

– Все выглядит таким реальным, – сказал он.

– Для людей, живущих в этом мире, это и есть реальность, – отозвалась я, думая о том, будет ли Саймон, как и другие Путешественники, невидим для обитателей отраженной реальности.

– А мой дом тут есть? Мы можем это проверить?

– Не самая лучшая идея. – Люди-эхо не должны были вступать в контакт со своими Оригиналами – этот принцип, скорее всего, действовал повсеместно. Нагрузка, которая при этом легла бы на нити последствий, могла оказаться слишком большой. – Нам следует…

– А моя мама там, как ты думаешь? – спросил Саймон, не дождавшись, пока я договорю, и, вскочив, зашагал куда-то с весьма уверенным видом.

– Подожди! – Я бросилась вслед за ним. – Ты не знаешь, что ты там обнаружишь. И вообще, торопиться в нашей ситуации – последнее дело.

Господи, я говорила те же самые слова, которые постоянно твердила Адди. Во всем нужны осторожность и здравый смысл. Сейчас, когда Саймон видел нечто такое, чего ему не приходилось видеть ни разу, и подвергался риску, оценить который не было никакой возможности, вся моя бесшабашность куда-то исчезла.

– Ты должен слушаться меня, понимаешь? Мы можем посмотреть, что происходит в доме. Но ты должен понимать, что женщина, которая там живет, не твоя мать. Она лишь отражение твоей матери. К тому же ее может не оказаться дома.

– Я хочу это проверить. Мы ведь должны найти мир, в котором она вылечилась и стала здоровой. Может, этот как раз такой.

– Ты думаешь, что мы попали, куда надо, с первой попытки?

Это в самом деле было крайне маловероятно, но Саймон был настолько полон радужных ожиданий, что спорить с ним стало трудно – как и поспевать за ним, когда он снова зашагал по тротуару.

– В городе многое изменилось, – промолвил он, когда мы миновали несколько кварталов.

В Главном Мире Саймон жил в северной части города, где обычно бывало оживленно даже после полуночи. Магазины и рестораны работали допоздна, по тротуарам двигались толпы пешеходов – даже в те дни, когда погода оставляла желать лучшего. Однако в том мире, где мы находились, деловые кварталы и торговая часть города, видимо, располагались на юге.

– И все же кое-что осталось прежним, – заметил Саймон, когда мы проходили мимо «Грандис», и остановился. – Значит, ты говоришь, важен только Главный Мир? – спросил он с тревогой в голосе.

– Отраженные миры тоже имеют значение, – мягко возразила я. – Но не такое большое. И не для всех Путешественников.

От нашего дыхания в воздух поднимались облачка пара.

– Поэтому ты ни к кому и ни к чему сильно не привязываешься? Потому что всегда можешь найти в другом мире то же самое? Или даже лучше?

– Лучше того, что существует в реальном мире, нет ничего, – тихо сказала я, думая о том, что моя жизнь как Путешественника, скорее всего, подходит к концу, но я могла бы построить свое новое будущее, в котором был бы Саймон. – И оно важнее всего.

– Правда? Но это место кажется таким реальным.

Казался ли реальным Саймон из Мира Пончиков? Мне – да. По крайней мере, я так думала на протяжении какого-то времени. Если бы мне довелось в его обществе посидеть в кофейне, если бы он учил меня бросать мяч в кольцо, я, наверное, узнала бы его лучше. Но мы с ним только целовались, сидя у него в машине. Между тем именно тот Саймон, который находился сейчас рядом со мной, рассказал о своей семье и расспрашивал о моей. Именно он пытался обучать меня баскетболу и учился у меня играть на пианино, хотя и без особого успеха. Именно этот Саймон был мне нужен, и не потому, что он из того же мира, что и я. А потому, что он был тем, кем был. Настоящим.

– Вон твой дом, – сказала я. – Возможно, отражение твоей мамы сейчас там, внутри. Не исключено, что она здорова. И что, ты бы выбрал ее? Или ту маму, которая осталась дома?

Саймон с опаской уставился на дверь:

– Нам нужно проверить, больна она или нет.

– Пойду попробую это выяснить, – кивнула я, решив, что лучше избежать контакта между матерью-отражением и сыном-Оригиналом. – Люди, живущие в параллельных мирах, меня не замечают, если я сама этого не хочу. На что мне следует обращать внимание?

– Проверь шкафчик с лекарствами рядом с раковиной. И еще календарь рядом с телефоном – там могут быть записаны предписания врача.

– Дай мне десять минут, – сказала я.

– А можно мне… Можно я посмотрю через окно?

Подумав о том, какие странные чувства испытывал в этот момент Саймон, наблюдая за жизнью, которая была так похожа на его жизнь, но на самом деле имела с ней мало общего, я решила, что лучше ему не отказывать. До сих пор меня интересовали только те люди, которые сами являлись Путешественниками. Так что за их отражениями мне наблюдать не приходилось. Они, можно сказать, были по-своему одиноки, хотя это была странная разновидность одиночества. Очень странная.